В горячее время холодной войны. Москва 1967—68. Воспоминания американского разведчика - Сэм Уоррен

Финляндия

По пути в Москву я в середине зимы на несколько дней остановился в Хельсинки. Вы думаете, здесь у нас холодно? К счастью, у меня с собой была вся зимняя одежда, выданная армией. Утомившись, я вошел в один местный паб, чтобы выпить пива. До сих пор помню разговор, завязавшийся с одним финским студентом, ни слова не говорившим по-английски. Я, конечно, ни слова не знал по-фински. Но, чем больше пива мы поглощали, тем лучше могли объясняться. Не знаю, как это у нас получалось, но мы использовали язык жестов, мимику и рисунки на салфетках.

Отправившись завтракать на следующее утро, я заметил, что посетители ели целые яйца, стоявшие в специальных чашечках. Они обстукивали яйцо ножом, снимали его верх, а потом вычерпывали внутреннюю часть ложечкой. Думаю, наш способ гораздо более рационален: мы разбиваем яйцо, а потом жарим его без скорлупы.

Я сходил в музей, где осмотрел экспозицию о викингах – с двумя откопанными старинными кораблями и одним новым, недавно построенным. Сегодня финны более дружелюбны, чем в те мрачные века. Забавно, что некоторые из самых злобных в прошлом народов ныне стали самыми мирными. Может быть, и мы, американцы, когда-нибудь научимся быть более мирными.

Добро пожаловать в Москву

Мы приземлились в Международном аэропорту Шереметьево в нескольких милях от Москвы. Два человека из посольства ожидали меня, чтобы встретить и избавить от всей пограничной волокиты. Большая часть моего багажа прибывала позже по дипломатическим каналам, но тот багаж, который я вез с собой, был помещен в «Плимут Универсал», и русский сотрудник посольства повез меня и встречающих в город по двухполосному шоссе. Что показалось мне интересным, так это попадавшиеся по дороге старые бревенчатые дома, в которых некоторые небогатые люди живут и сегодня.

В городе я заметил, что большая часть зданий выглядела одинаковыми. Они имели защитные навесы над входами в подъезды. Мне сказали, что причиной этого было то, что зимы часто были такими холодными, а качество строительства таким низким, что со стен зданий часто падали кирпичи и убивали людей. Я видел место, где кирпич пробил защитный навес. Надеюсь, что никто не пострадал. Все здания были выкрашены в одинаковый цвет, кроме некоторых на окраине города, где их начинали перекрашивать. Вы можете представить себе Сан-Диего, в котором половина зданий имела бы одинаковый цвет? Должно быть, они здорово заработали на экономии краски.

Интенсивного движения не было, так как в то время средний русский не мог позволить себе купить машину. Хотя был уже 1967 год, многие из машин на улице были «освобождены» из Германии после Второй мировой войны. Как и сегодня на Кубе, они поддерживались на ходу независимо от того, сколько это стоило. Существовали подпольные ремонтные мастерские и места, где можно было достать запчасти. Коммунисты производили лишь две модели автомобилей. Самой дешевой была «Волга», которая выглядела как 1940 Dodge, но была гораздо короче. Другой моделью был «ЗИЛ». Это была роскошная машина, в которой ездили начальники. СССР целиком слизал ее с Packard. Единственным отличием от Packard был логотип впереди.

Посольство США

Комплекс посольства США находился недалеко от центра города. Главным был 10-этажный корпус, два верхних этажа которого были отведены для работы разведчиков. Здесь мне и предстояло трудиться. После прибытия мне устроили экскурсию по посольству. У главного корпуса было два крыла. Нижние этажи представляли собой офисы, а выше жили дипломаты.

На верхнем этаже в правом крыле здания были помещения, где размещались охранявшие посольство морские пехотинцы. Похоже, что для посольства отбирали самых симпатичных ребят. В их помещениях был целый бар, подаренный издательством Playboy. Здесь действовала система самообслуживания, основанная на доверии. Каждый делал отметки в картотеке о каждом выпитом им напитке и в день выдачи денежного довольствия рассчитывался. Я подружился со многими из морпехов и был принят в почетные члены их клуба. При этом на меня завели персональную карточку в картотеке. В этом баре я провел немало приятных вечеров, поскольку смотреть по телевизору было практически нечего.

За главным зданием располагался гараж. Здесь были машины трех типов: «Кадиллак Лимо» для посла, несколько «Плимутов Универсалов» и парочка «Волг» российского производства. «Волги» предназначались для дипломатов, когда они отправлялись в дальние поездки. Эти машины не выделялись из основной массы на дороге, и их можно было легко починить. За «Плимутами» были закреплены русские водители. Поскольку «недипломаты» не обладали полной дипломатической неприкосновенностью, когда мы хотели куда-нибудь ехать, нас возили эти шоферы. Просто нужно было позвонить в посольство, вызвать машину, и она в считанные минуты была у дверей. Наши водители делали вид, что не понимают по-английски, но на самом деле все были агентами КГБ.

Издательский дом Playboy присылал нам бесплатные журналы Playboy, и однажды я показал один из них нашему водителю. Он сказал, что, по его мнению, девушки были слишком костлявыми. «Нам, русским, нравятся наши женщины, у которых на костях кое-что имеется», – сказал он. В наши дни отличить русскую женщину от западной практически невозможно.

В левой части двора находились продовольственный магазин и ресторан, которым управляла супружеская пара из Германии. Завтрак и ужин мы готовили дома, но обедали в этом ресторане. Пища была хорошей и недорогой, но им никогда не удавалось приготовить приличный гамбургер. Они использовали булочки домашнего приготовления, которые просто не могли соперничать с нашими американскими булочками для гамбургера.

В магазине мы могли купить американское пиво и русскую водку. Водка стоила всего 50 центов за литр. Неудивительно, что у русских так высок уровень алкоголизма. Мой приятель из другого посольства выменял у меня упаковку пива Budweiser за упаковку Heineken. Время от времени наш посольский самолет летал в Норвегию для пополнения запасов. Однажды меня отправили на нем, чтобы помочь снабженцам.

Посол с семьей жил в роскошном особняке поодаль от посольства. Там он развлекал важных иностранных и отечественных персон. Мне удалось повидать это всего пару раз. Один раз я был там, когда знаменитый американский джазовый музыкант давал специальный концерт для сотрудников посольства. Я запомнил это, потому что кто-то из дипломатов наклонился ко мне и спросил: «Вы, правда, понимаете эти вещи?»

В другой раз мне поручили фотографировать иностранных дипломатов, в частности, русских генералов, во время празднования Дня Вооруженных сил США. Сразу после кино был прием. Поскольку это был День Вооруженных сил, военные атташе изо всех посольств были в своей лучшей форме. Наша форма выглядела довольно скромно по сравнению с большинством других. Помню, когда я снимал одного русского генерала, он обернулся и неприязненно посмотрел на меня. Хотелось бы мне сохранить копии некоторых сделанных тогда снимков. Мой приятель сфотографировал меня, и я, по моему мнению, в своей форме выглядел очень неплохо.

Девятый этаж

Именно на девятом этаже посольства делались все секретные дела. Хотя я имел допуск к совершенно секретным документам, на этом этаже были места, куда даже он не давал мне право входа. Мой офис представлял собой комнату внутри более обширного помещения, в котором дверь моего офиса смотрела на окна, выходившие на улицу. Моя работа заключалась в подготовке всех секретных донесений к отправке в РУМО, ЦРУ и ряд других государственных агентств. Поскольку копировальная машина тогда еще не была изобретена, несколько экземпляров под копирку печатались на пишущей машинке.

Я заметил, что на другой стороне улицы стояло здание с окнами, обращенными к окнам напротив моей двери. В этих окнах просматривалась парочка параболических антенн, направленных прямо на мою дверь. Я спросил своего босса, что это такое, и он ответил, что мне не следует беспокоиться об этом. Позже, после возвращения в Штаты, я встретился с доктором из госпиталя Джона Хопкинса. Похоже, что антенны излучали в мою сторону микроволны, и никто не сказал мне об этом. Вместо того, чтобы защитить меня от облучения, мое начальство продолжало позволять делать это и, наблюдая за моим здоровьем, узнавать, смогу ли я свалиться от рака. К счастью – я не благодарю наше великодушное правительство – этого пока не произошло. Интересно, смогу ли я получить медаль «Пурпурное сердце» (дается за ранение или потерю здоровья при выполнении обязанностей воинской службы – BS), если это когда-нибудь произойдет.

В другом помещении, куда для входа нужно было использовать код (в наши дни сканируется сетчатка глаза), хранилась масса записей и видеомагнитофон Beta VCR с большим набором пленок. Это была сравнительно новая техника, которую только что изобрели японцы. На этот магнитофон записывались радио- и ТВ-сигналы, получаемые от антенн на чердаке. В Вашингтоне, округ Колумбия, где мой брат служил в Управлении связи Министерства обороны, обслуживая телесуфлер для президента Джонсона, он записывал ТВ-программы с помощью видеомагнитофона, подаренного правительством Японии.